В самую эту минуту дверь отворилась, и Марья Ивановна пошла с улыбкою на бледном лице. Она оставила свое крестьянское платье и одета была по-прежнему просто и мило.
Я схватил ее руку и долго не мог вымолвить ни одного слова. Мы оба молчали от полноты сердца. Хозяева наши почувствовали, что нам было не до них, и оставили нас. Мы остались одни. Все было забыто. Мы говорили и не могли наговориться. Марья Ивановна рассказала мне все, что с нею ни случилось с самого взятия крепости; описала мне весь ужас ее положения, все испытания, которым подвергал ее гнусный Швабрин.		 At this moment the door opened, and Marya Ivánofna appeared, with a smile on her pale face. She had changed her peasant dress, and was dressed as usual, simply and suitably. I seized her hand, and could not for a while say a single word. We were both silent, our hearts were too full.
Our hosts felt we had other things to do than to talk to them; they left us. We remained alone, forgetting the rest of the world. We talked and couldn't stop. Marya told me all that had befallen her since the taking of the fort; painted me the horrors of her position, all the torment the infamous Chvabrine had made her suffer.