Originally Posted by
SergeMak Я думаю так. У каждого из людей есть некоторый внутренний мир, с которым он отождествляет свое "я". А внешний, враждебный мир мы не привыкли отождествлять ни с какой частью собственного существа. На этом зиждется наш индивидуализм. Из этого исходит логика наших якобы "рациональных" действий. Философы называют эту идею "закрытым индивидуализмом". Однако же, существуют философы, которые подвергают сомнению истинность данного, казалось бы очевидного мировоззрения. Существуют такие идеи, как "пустой" и "открытый" индивидуализм, в которых стирается грань между личностями отдельных индивидуумов. Впрочем, это уводит нас в сторону от разговора о морали. Я не знаю, правы или нет последователи идей "пустого" или "открытого" индивидуализма, но в них есть очень зрелое зерно - обоснование морали. Обоснование следующее. Когда стерта граница между разными индивидуумами, иными словами, когда отдельная личность способна отождествлять себя не только с собой, любимым, но и с другим человеком, а следовательно, способна сопереживать, сочувствовать, сострадать другому человеку, то именно в этот момент появляется естественное чувство нравственности, для продвижения которого нет необходимости в каких-либо внешних авторитетных центрах. У Христа (да и не только у него) эта мысль выражена очень просто в виде так называемого "золотого правила": "Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе".
Эта же идея звучит в известных словах английского поэта Джона Донна: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесёт в море береговой Утёс, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе».
В общем, нравственность следует из единства индивидуума и всего человечества. Необходимость во внешних авторитетных центрах появляется в связи с тем, что большинство людей не готовы отождествлять себя с кем-то еще, кроме самих себя.