Thread: Александр Сергеевич Пушкин

" Солнце русской поэзии


Из единственного извещения о смерти А. С. Пушкина, которое было напечатано 30 января 1837 г. в 5-м номере «Литературных прибавлений» — приложении к газете «Русский инвалид». Это извещение, написанное литератором Владимиром Федоровичем Одоевским (1804—1869), состояло из нескольких строк: «Солнце нашей поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща!.. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! наш поэт! наша радость, наша народная слава!.. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина! к этой мысли нельзя привыкнуть! 29-го января 2 ч. 45 м. пополудни».

Этот некролог разгневал министра народного просвещения С. С. Уварова. Редактор «Литературных прибавлений» журналист А. А. Краевский был вызван к председателю Цензурного комитета, который объявил ему о неудовольствии министра: «К чему эта публикация о Пушкине?.. Но что за выражения! «Солнце поэзии!» Помилуйте, за что такая честь?..» (Русская старина. 1880. № 7). ... "

http://www.bibliotekar.ru/encSlov/17/147.htm

RussianDVD.com - Audio Stream - - Читает Дмитрий Николаевич Журавлёв



* * *
(2 ноября)

Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю
Слугу несущего мне утром чашку чаю
Вопросами: тепло ль? утихла ли метель?
Пороша есть иль нет? и можно ли постель
Покинуть для седла иль лучше до обеда
Возиться с старыми журналами соседа?
Пороша. Мы встаем и тотчас на коня
И рысью по полю при первом свете дня;
Арапники в руках собаки вслед за нами;
Глядим на бледный снег прилежными глазами;
Кружимся рыскаем и поздней уж порой
Двух зайцев протравив являемся домой.
Куда как весело! Вот вечер: вьюга воет;
Свеча темно горит; стесняясь сердце ноет;
По капле медленно глотаю скуки яд.
Читать хочу; глаза над буквами скользят
А мысли далеко... Я книгу закрываю;
Беру перо сижу; насильно вырываю
У музы дремлющей несвязные слова.
Ко звуку звук нейдет... Теряю все права
Над рифмой над моей прислужницею странной:
Стих вяло тянется холодный и туманный.
Усталый с лирою я прекращаю спор
Иду в гостиную; там слышу разговор
О близких выборах о сахарном заводе;
Хозяйка хмурится в подобие погоде
Стальными спицами проворно шевеля
Иль про червонного гадает короля.
Тоска! Так день за днем идет в уединенье!
Но если под вечер в печальное селенье
Когда за шашками сижу я в уголке
Приедет издали в кибитке иль возке
Нежданная семья: старушка две девицы
(Две белокурые две стройные сестрицы) —
Как оживляется глухая сторона!
Как жизнь о боже мой становится полна!
Сначала косвенно-внимательные взоры
Потом слов несколько потом и разговоры
А там и дружный смех и песни вечерком
И вальсы резвые и шепот за столом
И взоры томные и ветреные речи
На узкой лестнице замедленные встречи;
И дева в сумерки выходит на крыльцо:
Открыты шея грудь и вьюга ей в лицо!
Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов!

[IMG]http://counter.yadro.ru/hit?t29.1;rhttp%3A//www.pushkin-town.net/index.html;s1280*1024*32;uhttp%3A//www.pushkin-town.net/.apushkin/503.htm;0.977249291333468[/IMG]

RussianDVD.com - Audio Stream - Читает Дмитрий Николаевич Журавлёв





К ***

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты
Как мимолетное виденье
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной
В тревогах шумной суеты
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты
И я забыл твой голос нежный
Твои небесные черты.

В глуши во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества без вдохновенья
Без слез без жизни без любви.

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты
Как мимолетное виденье
Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье
И для него воскресли вновь
И божество и вдохновенье
И жизнь и слезы и любовь.

RussianDVD.com - Audio Stream - Читает Дмитрий Николаевич Журавлёв


Дорожные жалобы

Долго ль мне гулять на свете
То в коляске то верхом
То в кибитке то в карете
То в телеге то пешком?

Не в наследственной берлоге
Не средь отческих могил
На большой мне знать дороге
Умереть господь судил

На каменьях под копытом
На горе под колесом
Иль во рву водой размытом
Под разобранным мостом.

Иль чума меня подцепит
Иль мороз окостенит
Иль мне в лоб шлагбаум влепит
Непроворный инвалид.

Иль в лесу под нож злодею
Попадуся в стороне
Иль со скуки околею
Где-нибудь в карантине.

Долго ль мне в тоске голодной
Пост невольный соблюдать
И телятиной холодной
Трюфли Яра поминать?

То ли дело быть на месте
По Мясницкой разъезжать
О деревне о невесте
На досуге помышлять!

То ли дело рюмка рома
Ночью сон поутру чай;
То ли дело братцы дома!..
Ну пошел же погоняй!..

YouTube - Читает - Олег Ефремов

К Каверину

Забудь, любезный мой Каверин,
Минутной резвости нескромные стихи,
Люблю я первый, будь уверен,
Твои счастливые грехи.
Все чередой идет определенной,
Всему пора, всему свой миг;
Смешон и ветреный старик,
Смешон и юноша степенный,
Пока живется нам, живи,
Гуляй в мое воспоминанье;
Молись и Вакху и любви.
И черни презирай ревнивое роптанье:
Она не ведает, что дружно можно жить
С Киферой, с портиком, и с книгой, и с бокалом;
Что ум высокий можно скрыть
Безумной шалости под легким покрывалом.

YouTube - Читает Олег Ефремов


Буря

Ты видел деву на скале
В одежде белой над волнами
Когда, бушуя в бурной мгле,
Играло море с берегами,
Когда луч молний озарял
Ее всечасно блеском алым
И ветер бился и летал
С ее летучим покрывалом?
Прекрасно море в бурной мгле
И небо в блесках без лазури;
Но верь мне: дева на скале
Прекрасней волн, небес и бури.

Медный всадник - А.С.Пушкин. Полное собрание сочинений. Библиотека Царского Села.


RussianDVD.com - Audio Stream - - Исполняет Дмитрий Журавлёв (Медный всадник заканчивается в 24:35)

__________________________________________________ __________________

Египетские ночи - http://www.pushkin-town.net/.apushkin/868.htm (24: 36 - 55:03)

__________________________________________________ _________________


Лирика

55:04 - 56:33

Наперсница волшебной старины,
Друг вымыслов игривых и печальных,
Тебя я знал во дни моей весны,
Во дни утех и снов первоначальных.
Я ждал тебя; в вечерней тишине
Являлась ты веселою старушкой
И надо мной сидела в шушуне,
В больших очках и с резвою гремушкой.
Ты, детскую качая колыбель,
Мой юный слух напевами пленила
И меж пелен оставила свирель,
Которую сама заворожила.
Младенчество прошло, как легкий сон.
Ты отрока беспечного любила,
Средь важных муз тебя лишь помнил он,
И ты его тихонько посетила;
Но тот ли был твой образ, твой убор?
Как мило ты, как быстро изменилась!
Каким огнем улыбка оживилась!
Каким огнем блеснул приветный взор!
Покров, клубясь волною непослушной,
Чуть осенял твой стан полувоздушный;
Вся в локонах, обвитая венком,
Прелестницы глава благоухала;
Грудь белая под желтым жемчугом
Румянилась и тихо трепетала...
_____________________________________

Я помню чудное мгновенье... 56:34 - 58:03

_____________________________________

58:03 -

RussianDVD.com - Audio Stream -

Олег Даль читает отрывки из "Евгения Онегина".

YouTube - Khibla Gerzmava sings Tatjana's letter scene from Eugeni Onegin by Tchaikovsky


Письмо Татьяны Онегину (отрывок из романа "Евгений Онегин")

Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне всё вам скучно,
А мы... ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.

Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.
Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете...
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой...
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно...нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? Я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это всё пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное...
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю...
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи,
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!

Кончаю! Страшно перечесть...
Стыдом и страхом замираю...
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю...

А.С. Пушкин. Видеобиография.wmv

http://www.youtube.com/watch?v=6YQM4q2Jklw


Александр Пушкин


Клеветникам России

О чем шумите вы, народные витии? Зачем анафемой грозите вы России? Что возмутило вас? волнения Литвы? Оставьте: это спор славян между собою, Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою, Вопрос, которого не разрешите вы. Уже давно между собою Враждуют эти племена; Не раз клонилась под грозою То их, то наша сторона. Кто устоит в неравном споре: Кичливый лях, иль верный росс? Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? вот вопрос. Оставьте нас: вы не читали Сии кровавые скрижали; Вам непонятна, вам чужда Сия семейная вражда; Для вас безмолвны Кремль и Прага; Бессмысленно прельщает вас Борьбы отчаянной отвага — И ненавидите вы нас... За что ж? ответствуйте: за то ли, Что на развалинах пылающей Москвы Мы не признали наглой воли Того, под кем дрожали вы? За то ль, что в бездну повалили Мы тяготеющий над царствами кумир И нашей кровью искупили Европы вольность, честь и мир?.. Вы грозны на словах — попробуйте на деле! Иль старый богатырь, покойный на постеле, Не в силах завинтить свой измаильский штык? Иль русского царя уже бессильно слово? Иль нам с Европой спорить ново? Иль русский от побед отвык? Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды, От финских хладных скал до пламенной Колхиды, От потрясенного Кремля До стен недвижного Китая, Стальной щетиною сверкая, Не встанет русская земля?.. Так высылайте ж к нам, витии, Своих озлобленных сынов: Есть место им в полях России, Среди нечуждых им гробов.

___________________________________


TO THE SLANDERERS OF RUSSIA

Why rave ye, babblers, so — ye lords of popular wonder ?
Why such anathemas 'gainst Russia do you thunder ?
What moves your idle rage? Is't Poland's fallen pride?
'T is but Slavonic kin among themselves contending,
An ancient household strife, oft judged but still unending,
A question which, be sure, you never can decide.

For ages past still have contended,
These races, though so near allied:
And oft 'neath Victory's storm has bended
Now their, and now our side.
Which shall stand fast in such commotion
The haughty Liakh, or faithful Russ?
And shall Slavonic streams meet in a Russian ocean? -
Or il't dry up? This is point for us.

Leave us!: Your eyes are all unable
To read our history's bloody table;
Strange in your sight and dark must be
Our springs of household enmity!
To you the Kreml and Prága's tower
Are voiceless all, you mark the fate
And daring of the battle-hour
And understand us not, but hate.

What stirs ye ?
Is it that this nation,
On Moscow's flaming walls, blood-slaked and ruin-quench'd,
Spurn'd back the insolent dictation
Of Him before whose nod ye blenched?
Is it that into dust we shatter'd,
The Dagon that weigh'd down all earth so wearily,
And our best blood so freely scatter'd,
To buy for Europe peace and liberty?

Ye're bold of tongue — but hark, would ye in deed but try it
Or is the hero, now reclined in laurelled quiet,
Too weak to fix once more, Izmail's red bayonet?
Or hath the Russian Tsar ever, in vain commanded?
Or must we meet all Europe banded?
Have we forgot to conquer yet ?

Or rather,shall they not, from Perm to Tauris' fountains,'
From the hot Colchian steppes, to Finland's icy mountains,
From the grey, half-shatter'd wall,
To fair Kathay, in dotage buried
A steely rampart, close and serried,
Rise, Russia's warriors, one and all?

Then send your numbers without number,
Your madden'd sons, your goaded slaves,
In Russia's plains there's room to slumber,
And well they'll know their brethren's graves !

1831.

В. Вересаев. Пушкин в жизни

В. Вересаев.

Пушкин в жизни.

Египетские ночи (отрывок)


Чертог сиял. Гремели хором
Певцы при звуке флейт и лир.
Царица голосом и взором
Свой пышный оживляла пир;
Сердца неслись к ее престолу,
Но вдруг над чашей золотой
Она задумалась и долу
Поникла дивною главой...
И пышный пир как будто дремлет,
Безмолвны гости.
Хор молчит.
Но вновь она чело подъемлет
И с видом ясным говорит:
В моей любви для вас блаженство?
Блаженство можно вам купить...
Внемлите ж мне: могу равенство
Меж нами я восстановить.
Кто к торгу страстному приступит?
Свою любовь я продаю;
Скажите: кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою? --
Рекла -- и ужас всех объемлет,
И страстью дрогнули сердца...
Она смущенный ропот внемлет
С холодной дерзостью лица,
И взор презрительный обводит
Кругом поклонников своих...
Вдруг из толпы один выходит,
Вослед за ним и два других.
Смела их поступь; ясны очи;
Навстречу им она встает;
Свершилось: куплены три ночи,
И ложе смерти их зовет.
Благословенные жрецами,
Теперь из урны роковой
Пред неподвижными гостями
Выходят жребии чредой.
И первый -- Флавий, воин смелый,
В дружинах римских поседелый;
Снести не мог он от жены
Высокомерного презренья;
Он принял вызов наслажденья,
Как принимал во дни войны
Он вызов ярого сраженья.
За ним Критон, младой мудрец,
Рожденный в рощах Эпикура,
Критон, поклонник и певец
Харит, Киприды и Амура...
Любезный сердцу и очам,
Как вешний цвет едва развитый,
Последний имени векам
Не передал.
Его ланиты
Пух первый нежно отенял;
Восторг в очах его сиял;
Страстей неопытная сила
Кипела в сердце молодом...
И грустный взор остановила
Царица гордая на нем.
-- Клянусь... -- о матерь наслаждений,
Тебе неслыханно служу,
На ложе страстных искушений
Простой наемницей всхожу.
Внемли же, мощная Киприда,
И вы, подземные цари,
О боги грозного Аида,
Клянусь -- до утренней зари
Моих властителей желанья
Я сладострастно утомлю
И всеми тайнами лобзанья
И дивной негой утолю.
Но только утренней порфирой
Аврора вечная блеснет,
Клянусь -- под смертною секирой
Глава счастливцев отпадет.

RussianDVD.com - Audio Stream -

Египетские ночи (с 24:37 до 55:03)

Читает Дмитрий Журавлёв

Текст http://az.lib.ru/p/pushkin_a_s/text_0428.shtml

Краев чужих неопытный любитель
И своего всегдашний обвинитель,
Я говорил: в отечестве моем
Где верный ум, где гений мы найдем?
Где гражданин с душою благородной,
Возвышенной и пламенно свободной?
Где женщина — не с хладной красотой,
Но с пламенной, пленительной, живой?
Где разговор найду
непринужденный,
Блистательный, веселый, просвещенный?
С кем можно быть не
хладным, не пустым?
Отечество почти я ненавидел —
Но я вчера Голицыну увидел
И примирен с отечеством моим.

http://www.youtube.com/watch?v=WoeDHl8UwQI Uploaded by moitubik on Apr 25, 2011


http://www.youtube.com/watch?v=qRj1PAg5Pfg Published on Jun 18, 2012 by schetin


Перевод schetin


Читает Константин Райкин

(ИЗ ПИНДЕМОНТИ)

Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно? Бог с ними.
Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
Вот счастье! вот права...
________________________________




I don't rate very highly any lofty rights,
The ones that oftentimes besot so many minds.
I am not sorry that the gods should have divested
Me of sweet destiny to question dues and taxes
Or hinder tsars that be in their intent to fight;
Nor am I bothered if the press has any right
To fool a blockhead, or a picky censor ever
Restricts a windbag in a magazine endeavor.
All this, in fact, is none but words, words, words.

I value other, better privileges' worth;
I am attracted to another, better freedom:
Depending on the tsar, depending on the people --
For all we care! Let them be! To never give
Account to anybody, to attend and meet
My personal demands; for power, for donations,
To not bend neck, ambitious goals and station.
To ramble here and there, pursuing my own craze,
Admiring the nature's otherworldly grace
And thrilling joyfully, blown over by elation,
At the creations of the arts and inspiration.
That's bliss! as for the rights...

Слушать произведения Пушкина: http://prochtu.ru/info.php?avtor=84

2 часа 20 минут


Published on Mar 8, 2012 by jacquesurlus·

Евгений Онегин

Pyotr Ilyich Tchaikovsky

The libretto was written by Konstantin Shilovsky and the composer and his brother Modest, and is based on the novel in verse by Alexander Pushkin

Yevgeniy Belov..........Onegin
Sergey Lemeshev.........Lensky
Galina Vishnevskaya.....Tatyana
Larissa Avdeyeva........Olga
Valentina Petrova.......Larina
Yevgeniya Verbitskaya...Filippyevna
Ivan Petrov.............Gremin
Andrey Sokolov..........Triquet
Igor Mikhaylov..........Zaretsky

Bolshoy Theatre Orchestra and Chorus
Boris Khaikin, conductor
Recording, 1955

Вот такое недавно нашел у друзей в книжном магазине.
http://lib.rus.ec/b/211576/read#t1

К морю

http://poemsintranslation.blogspot.c...m-russian.html


https://dl.dropbox.com/u/14339528/Kmoryu.mp3



To The Sea

By Alexander Pushkin

Translated by A.Z. Foreman


Unfettered element! Farewell
Before me now one final time
You roll again that skyblue swell,
And sparkle with a pride sublime.

Like an old friend's regretful sigh,
Like calls of fare-you-well through tears,
Your summoning sound, your sounding cry,
One final time now fills my ears.

Oh yes, my heart's desired reach!
How often I in twilight went
Quiet and dark along your beach,
Wracked by a sacred deep intent¹

Dear were the answers you would send,
Dim primal sounds, the chasm's call
The silences of evenfall
And those impulsive flights of wind.

The humble sail of fishers' slips,
With the protection of your mood,
Bravely amid your watertips,
But you, a Titan unsubdued,
Roll rough and drown a herd of ships.

'Twas not my luck to leave the night
Fallen on this dry stirless shore,
To greet you, raptured into light,
And make my grand poetic flight
Across your crests forevermore

You called... I was enthralled aground.
Vainly my heart in shackles strained.
By spells of potent passion bound
Beside the beaches I remained.


What's to regret? Toward what far shoal
Could I my madcap voyage chart?
In all your open wilds, one goal
Could still have power to strike my heart,

One cliff...that sepulcher of glory
There a chill slumber in the west
Whelmed memories of a mighty story...
There was Napoleon felled to rest.

There rested he in tribulations.
And, after him as thunder, rolls
Yet one more genius of the nations,
One more commander of our souls²

Leaving the world his wreath forever
He vanished, grieved by liberty.
Seethe! Sound! Blow wild with angry weather.
He was your one true bard, O Sea.

In him your spirit wrought its mark,
In your own image was he framed
Like you was potent, deep and dark.
Like you, an element untamed.