Thread: Стихи, стихи, стихи...

                Забытая деревня

                            1
У бурмистра Власа бабушка Ненила
Починить избенку лесу попросила.
Отвечал: нет лесу, и не жди — не будет!»
«Вот приедет барин — барин нас рассудит,
Барин сам увидит, что плоха избушка,
И велит дать лесу», — думает старушка.

                            2

Кто-то по соседству, лихоимец жадный,
У крестьян землицы косячок изрядный
Оттягал, отрезал плутовским манером.
«Вот приедет барин: будет землемерам! —
Думают крестьяне.- Скажет барин слово —
И землицу нашу отдадут нам снова».

                            3

Полюбил Наташу хлебопашец вольный,
Да перечит девке немец сердобольный,
Главный управитель. «Погодим, Игнаша,
Вот приедет барин!» — говорит Наташа.
Малые, большие — дело чуть за спором -
«Вот приедет барин!» — повторяют хором…

                            4

Умерла Ненила; на чужой землице
У соседа-плута — урожай сторицей;
Прежние парнишки ходят бородаты;
Хлебопашец вольный угодил в солдаты,
И сама Наташа свадьбой уж не бредит…
Барина всё нету… барин всё не едет!

                            5

Наконец однажды середи дороги
Шестернею цугом показались дроги:
На дрогах высокий гроб стоит дубовый,
А в гробу-то барин; а за гробом — новый.
Старого отпели, новый слезы вытер,
Сел в свою карету — и уехал в Питер.

                                     Н. Некрасов

В архиве Анны Ахматовой сохранился автограф стихотворения,
которое приписывается Николаю Гумилеву.




Жди меня. Я не вернусь -
это выше сил.
Если ранее не смог -
значит — не любил.
Но скажи, зачем тогда,
уж который год,
я Всевышнего прошу,
чтоб тебя берёг.

Ждёшь меня? Я не вернусь,
- не смогу. Прости,
что стояла только грусть
на моём пути.
Может быть,
средь белых скал
и святых могил
я найду
кого искал, кто меня любил?
Жди меня. Я — не вернусь!

Дмитрий Быков

На даче жить, читать журналы!
Дожди, распутицей грозя,
Из грядок сделали каналы,
И оттого копать нельзя.
С линялой книжкой на коленях
Сидеть в жасминовых кустах
И давних отзвуки полемик
Следить с улыбкой на устах.
Приёмник ловит позывные
Негаснущего "Маяка",
И что за год идёт в России —
Нельзя сказать наверняка.
Читать журнал на мокрой даче,
На Яхроме, Оке, Шексне, —
Я не хотел бы жить иначе,
В литературе в том числе.
Непрочный дом, союз непрочный
(Но кто его не заключал?)
Интеллигенции и почвы —
Предельно крайних двух начал.
Цветные ромбы на верандах,
Щенок — воров остерегать,
Четырехкомнатный курятник,
Усадьбы жалкий суррогат,
И в магазине поселковом
С полудня хвост за творогом,
И битва в раже бестолковом
С превосходящим нас врагом —
Ордою наглых беспредельно
Сурепок, щавелей, хвощей;
Приют убогих, богадельня
Отживших в городе вещей,
Бомонд, гуляющий в обносках,
Под вечер пляски комаров
И шкаф со стопкой огоньковских
И новомирских номеров.
В глуши, вдали от злых красоток
И от полуденных морей,
На Родине в десяток соток,
Зато не общей, а моей,
Последыш, рыцарь суррогата
(На сердце руку положа),
Тот дачник, проклятый когда-то
Врагом пингвина и ужа,
Я продолжаю наше дело
И представляю древний род,
Возделывая неумело
Неплодоносный огород
В родной традиции, со слабым
Запасом навыков простых, —
Соотносясь с ее масштабом,
Как дача с вотчиной Толстых;
Не ради выгоды, но ради
Возни родной, ручной, живой
Латаю лакуны в ограде
И потолок над головой.
Я чужд эстетам синелицым,
И Муза у меня не та —
С глазами фурии, со шприцем
И ямой крашеного рта,
Но Муза баловней старинных —
В тенях и бликах, в гамаке,
В венке, в укусах комариных,
С журнальной книжкою в руке

Сегодня исполняется 147 лет со Дня Рождения Константина Дмитриевича Бальмонта.





КОНСТАНТИН БАЛЬМОНТ

Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора, -
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.

Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далёко-далёко.
Во всем утомленье - глухое, немое.

Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада, -
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.

Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно. "
* * *


Мне странно подумать, что трезвые люди
Способны затеять войну.
Я весь — в созерцательном радостном чуде,
У ласковой мысли в плену.
Мне странно подумать, что люди враждуют,
Я каждому рад уступить.
Мечты мне смеются, любовно колдуют,
И ткут золотистую нить.
Настолько исполнен я их ароматом,
Настолько чужда мне вражда,
Что, если б в сражении был я солдатом,
Спокойно б стрелял я тогда.
Стрелял бы я метко, из честности бранной,
Но верил бы в жизнь глубоко.
Без гнева, без страха, без злобы обманной,
Убил бы и умер легко.
И знал бы, убивши, легко умирая,
Что всё же мы братья сейчас,
Что это ошибка, ошибка чужая
На миг затуманила нас.
***

Я ненавижу человечество,
Я от него бегу спеша.
Мое единое отечество —
Моя пустынная душа.

С людьми скучаю до чрезмерности,
Одно и то же вижу в них.
Желаю случая, неверности,
Влюблен в движение и в стих.

О, как люблю, люблю случайности,
Внезапно взятый поцелуй,
И весь восторг — до сладкой крайности,
И стих, в котором пенье струй.
***

К. Бальмонт
посвящение Лавру Корнилову

В стране, что ложью обессилена,
Средь жалких умственных калек,
Где, что ни слово, то извилина,
Ты прямодушный человек.
В тебе спокойный ум крестьянина,
И дух бесстрашный казака,
Была душа заботой ранена,
Но жертва родине легка.
Где власть - безвластье, где скоплением
Кривых затей всех душит нас,
Своим достойным выступлением
Напомнил ты, что грозен час.
Твоя нога в бою прострелена,
Не дух звездой уводит в твердь.
Ты всем напомнил: "Здесь расщелина,
Засыпьте пропасть. Или - смерть".
Как белый лебедь, полный гордости,
Плывет, и им светла волна,
Твой лик твердит: "Нам нужно твердости,
Любовь к России нам нужна".
Перед тобой склонен в восторге я.
Он предрешенный твой удел:
Ведь имя Лавра и Георгия
Герою битв и смелых дел.
С тобой душою вместе в плене я,
Но что бы ни промолвил суд,
Бойцу, я знаю, поколения
Венец лавровый принесут.
***

Внемля ветру, тополь гнется, с неба дождь осенний льется,
Надо мною раздается мерный стук часов стенных;
Мне никто не улыбнется, и тревожно сердце бьется,
И из уст невольно рвется монотонный грустный стих;
И как тихий дальний топот, за окном я слышу ропот,
Непонятный странный шепот — шепот капель дождевых.

Отчего так ветру скучно? Плачет, ноет он докучно, —
И в ответ ему стозвучно капли бьются и бегут;
Я внемлю, мне так же скучно, грусть со мною неразлучна,
Равномерно, однозвучно рифмы стройные текут;
В эту пору непогоды, под унылый плач Природы,
Дни, мгновенья, точно годы — годы медленно идут.

Читает Диана Козакевич



Евгений Евтушенко

Проклятье века — это спешка,

и человек, стирая пот,
по жизни мечется, как пешка,
попав затравленно в цейтнот.

Поспешно пьют, поспешно любят,
и опускается душа.
Поспешно бьют, поспешно губят,
а после каются, спеша.

Но ты хотя б однажды в мире,
когда он спит или кипит,
остановись, как лошадь в мыле,
почуяв пропасть у копыт.

Остановись на полдороге,
доверься небу, как судье,
подумай — если не о боге —
хотя бы просто о себе.

Под шелест листьев обветшалых,
под паровозный хриплый крик
пойми: забегавшийся — жалок,
остановившийся — велик.

Пыль суеты сует сметая,
ты вспомни вечность наконец,
и нерешительность святая
вольется в ноги, как свинец.

Есть в нерешительности сила,
когда по ложному пути
вперед на ложные светила
ты не решаешься идти.

Топча, как листья, чьи-то лица,
остановись! Ты слеп, как Вий.
И самый шанс остановиться
безумством спешки не убий.

Когда шагаешь к цели бойко,
как по ступеням, по телам,
остановись, забывший бога,—
ты по себе шагаешь сам!

Когда тебя толкает злоба
к забвенью собственной души,
к бесчестью выстрела и слова,
не поспеши, не соверши!

Остановись, идя вслепую,
о население Земли!
Замри, летя из кольта, пуля,
и бомба в воздухе, замри!

О человек, чье имя свято,
подняв глаза с молитвой ввысь,
среди распада и разврата
остановись, остановись!

О голуби в лазурной вышине!
Дивлюсь камфарной вашей белизне.
Как хлопья быстро тающего снега,
Летите с крыш, прекрасные, ко мне.

Духой тянусь я к вам, моим друзьям.
Лишь солнце на востоке по утрам
Блеснет лучами-крыльями, как птица,-
Вы с воркотней летите по дворам.

Еще царит повсюду тишина -
Я вижу вас у своего окна.
Сама земля, что слышит ваши песни,
Дыханием любви осенена.

И кажется, я издавна знаком
И с утренним чуть слышным ветерком,
Что мне приносит нежные напевы,
И с голубиным вашим языком.

Мы широко вам двери распахнем,
Мы в человечьи гнезда вас зовем:
О голуби, пусть трепет ваших крыльев
Веселым шумом наполняет дом!

И в переулке гомон птичьх стай,
Как будто здесь врата открылись в рай,
И ангелы спускаются на землю,
А вам пора лететь в небесный край.

Вы голодны ль, нужна ли вам вода -
Не слышно жалоб ваших никогда,
Ни стон, ни крик не вырвутся наружу,
Звучит лишь песнь любви - всегда!

Спускайтесь и садитесь все кругом
я накормлю вас розовым пшеном
Мне видеть вас, о голуби, приятней,
Чем суету людскую за окном.


-------------------------------------------------
Одна пичуга под крылом головку прячет,
Другая подняла содом.-что это значит?

Одна - покорная - кладет главу на плаху,
А та проворная,поет,не зная страха.

Одна отдать гнездо должна на разграбленье,
А та - беспечности полна в своем владенье.

Коварный сокол у одной птенцев погубит,
Другая выводок большой хранит,голубит.

Одна,со сломанным крылом,попалась в сет,
А это - в небе голубом, вся в ярком свете.

Одна,чтоб накормить детей,им корм разыщет,
А это силою когтей отнимет пищу.

Одна из клюва напоить птенцов водою,
А та - гнездо ее спалит и все живое.

Одна жестокости судьбы весь век свой видит,
А та - в борьбе и без борьбы обидит.

Одна,пронзенная шипом ,в мученьях бьется,
Та ж,опьяненная цветком,поет,смеется

О ты,которая к цветам полна любовью:
Ты тело отдаешь шипом,зальешь их кровью.

Головку прячешь,как весна,что бурь боится....
Благословенна ты одна,молчунья-птица!

Как красиво! А чьё это?

Эти стихи переведены с персидского.Я думаю ,что здесь могут быть и переводные стихи. Или надо отдельную тему открыть?

Originally Posted by plosheet

Эти стихи переведены с персидского.Я думаю ,что здесь могут быть и переводные стихи. Или надо отдельную тему открыть?

Конечно, стихи могут быть и переводные. Не нужно отдельную тему открывать. Желательно знать, кто переводчик, если это известно.

No offense, but someone tell me what is переводные стихи? Maybe it's better to say переведенные стихи?

Я автоматически написала "переводные стихи" по аналогии с термином переводная литература.
Переводная литература — Википедия


Переведенные я бы сказала о конкретных стихах, языке, с конкретным переводчиком.
Вот примеры из Гугла:
нужен короткий стих или отрывок, русского поэта переведенный на английский.
Здесь планирую собирать переведенные мною иностранные стихотворения,
Стихи избранные и переведенные Федором Сологубом.

There's a poem that, i think, fits well current historical moment:

А патриций империи сегодня вдребезги пьян.
Ему снится Дунай и горький речной туман,
Ему снится камень и дымные облака,
Неуютная, ускользающая строка.

Не добудишься — а кто сегодня не пьян?
И чего б нам не пить — мы успели под Орлеан.
Пересмешник пропел, берега под луной темны.
Этот мир уцелел до следующей весны.

А весной — сухой перестук копыт и забот.
И с любого холма уходит война в полёт.
Где трещит основа, где гибель идет, как сель,
Там, где гаснет слово, патриций находит щель

В промежутке, в цезуре выравнивается строй.
Отступает буря, откатывается прибой.
Против хода истории, против разрыва — щит.
Мы — сейчас. Мы — живы. Время ещё стоит.

Утром примется воздух глотать пересохшим ртом.
Ничего не запишет — потом не будет "потом"
Ни на этих равнинах, ни в праздничных кущах, где
Водомерка бежит по прозрачной, вечной воде.

А туман такой густой — наслаждайся, пей.
И река давно за чертой паннонских степей.
Но она велика, ее слышно издалека.
Мы успеем. Мы успеваем. Еще. Пока.

Елена Михайлик

Северовосток

Расплясались, разгулялись бесы
По России вдоль и поперек.
Рвет и крутит снежные завесы
Выстуженный северовосток.

Ветер обнаженных плоскогорий,
Ветер тундр, полесий и поморий,
Черный ветер ледяных равнин,
Ветер смут, побоищ и погромов,
Медных зорь, багровых окоемов,
Красных туч и пламенных годин.

Этот ветер был нам верным другом
На распутьях всех лихих дорог:
Сотни лет мы шли навстречу вьюгам
С юга вдаль — на северо-восток.
Войте, вейте, снежные стихии,
Заметая древние гроба:
В этом ветре вся судьба России —
Страшная безумная судьба.

В этом ветре гнет веков свинцовых:
Русь Малют, Иванов, Годуновых,
Хищников, опричников, стрельцов,
Свежевателей живого мяса,
Чертогона, вихря, свистопляса:
Быль царей и явь большевиков.

Что менялось? Знаки и возглавья.
Тот же ураган на всех путях:
В комиссарах — дурь самодержавья,
Взрывы революции в царях.
Вздеть на виску, выбить из подклетья,
И швырнуть вперед через столетья
Вопреки законам естества —
Тот же хмель и та же трын-трава.
Ныне ль, даве ль — всё одно и то же:
Волчьи морды, машкеры и рожи,
Спертый дух и одичалый мозг,
Сыск и кухня Тайных Канцелярий,
Пьяный гик осатанелых тварей,
Жгучий свист шпицрутенов и розг,
Дикий сон военных поселений,
Фаланстер, парадов и равнений,
Павлов, Аракчеевых, Петров,
Жутких Гатчин, страшных Петербургов,
Замыслы неистовых хирургов
И размах заплечных мастеров.

Сотни лет тупых и зверских пыток,
И еще не весь развернут свиток
И не замкнут список палачей,
Бред Разведок, ужас Чрезвычаек —
Ни Москва, ни Астрахань, ни Яик
Не видали времени горчей.

Бей в лицо и режь нам грудь ножами,
Жги войной, усобьем, мятежами —
Сотни лет навстречу всем ветрам
Мы идем по ледяным пустыням —
Не дойдем и в снежной вьюге сгинем
Иль найдем поруганный наш храм, —

Нам ли весить замысел Господний?
Всё поймем, всё вынесем, любя, —
Жгучий ветр полярной преисподней,
Божий Бич! приветствую тебя.

Максимилиан Волошин
1920

Стих Геннадия Шпаликова. Читает Михаил Ефремов


По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.

Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.

Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.

А не то рвану по следу —
Кто меня вернёт? —
И на валенках уеду
В сорок пятый год.

В сорок пятом угадаю,
Там, где — боже мой! —
Будет мама молодая
И отец живой.

Стих написал Гена Шпаликов

Владимир Васильев читает стихи. Обсуждение на LiveInternet -


Владимир Васильев читает стихи Некрасова, Маркса, Державина, Крылова, Веневитинова, Толстого, Фета, Тютчева, Федотова, Огарева, Курочкина, Минаева (Михаила Бурбонова), Саши Черного.

Кто-то
упрямо и властно
мне смотрит в затылок,
требуя —
обернись,
оглянись!
А я не оглядываюсь —
догадываюсь,
что увижу,
когда обернусь.
Там,
у меня за спиною, —
мосты,
сожженные мною,
взрывов огненные кусты,
крест
у двести второй версты,
свет одинокой звезды.
А дальше,
если дальше еще оглянуться назад, —
сад,
где яблоки до сих пор на ветках висят,
и листья не увядают.
Яблоки моего детства не опадают.
Яблоки моего детства,
там,
у меня за спиною,
упадут только со мною,
однажды,
когда я обернусь туда.
Вот и иду,
стараясь не оборачиваться,
хотя слышу, как яблони мои
шелестят в тишине,
и дорога моя,
удлиняясь,
все укорачивается,
и чем дальше они —
тем ближе они ко мне.

http://levitansky.ru/

Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку –
каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
меру окончательной расплаты
каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже – как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.

Ю.Левитанский

Горящими листьями пахнет в саду.
Прощайте,
я больше сюда не приду.
Дымится бумага,
чернеют листы.
Сжигаю мосты.

Чернеют листы,
тяжелеет рука.
Бикфордовым шнуром
дымится строка.
Последние листья,
деревья пусты.
Сжигаю мосты.

Прощайте,
прощальный свершаю обряд.
Осенние листья,
как порох,
горят.
И капли на стеклах,
как слезы,
чисты.

Сжигаю мосты.
Я больше уже не приду в этот сад.
Иду,
чтоб уже не вернуться назад.
До ранней,
зеленой,
последней звезды
сжигаю мосты.

Юрий Левитанский

ЗАЧЕМ ДУРАКУ МОРЕ

Подарили дураку море.
Он потрогал его. Пощупал.

Обмакнул и лизнул палец.
Был соленым и горьким палец.

Тогда в море дурак плюнул.
Близко плюнул. Подальше плюнул.

Плевать в море всем интересно.
Дураку это даже лестно.

Но устал он. И скучно стало.
Сел дурак на песок устало.

Повернулся спиной к прибою.
Стал в лото играть. Сам с собою.

То выигрывает, то проигрывает.
На губной гармошке поигрывает.

Проиграет дурак море!..
А зачем дураку море?

Юрий Левитанский