Thread: Анна Ахматова

Тайны ремесла


1. Творчество

Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо...
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки,—
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.

2.

Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене...
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.


3. Муза

Как и жить мне с этой обузой,
А еще называют Музой,
Говорят: «Ты с ней на лугу...»
Говорят: «Божественный лепет...»
Жестче, чем лихорадка, оттреплет,
И опять весь год ни гу-гу.


4. Поэт

Подумаешь, тоже работа,—
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое.

И чье-то веселое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться, что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.

А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.

Налево беру и направо,
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой,
И все — у ночной тишины.


5. Читатель

Не должен быть очень несчастным
И, главное, скрытным. О нет!—
Чтоб быть современнику ясным,
Весь настежь распахнут поэт.

И рампа торчит под ногами,
Все мертвенно, пусто, светло,
Лайм-лайта позорное пламя
Его заклеймило чело.

А каждый читатель как тайна,
Как в землю закопанный клад,
Пусть самый последний, случайный,
Всю жизнь промолчавший подряд.

Там все, что природа запрячет,
Когда ей угодно, от нас.
Там кто-то беспомощно плачет
В какой-то назначенный час.

И сколько там сумрака ночи,
И тени, и сколько прохлад,
Там те незнакомые очи
До света со мной говорят,

За что-то меня упрекают
И в чем-то согласны со мной...
Так исповедь льется немая,
Беседы блаженнейший зной.

Наш век на земле быстротечен
И тесен назначенный круг,
А он неизменен и вечен —
Поэта неведомый друг.


6. Последнее стихотворение

Одно, словно кем-то встревоженный гром,
С дыханием жизни врывается в дом,
Смеется, у горла трепещет,
И кружится, и рукоплещет.

Другое, в полночной родясь тишине,
Не знаю, откуда крадется ко мне,
Из зеркала смотрит пустого
И что-то бормочет сурово.

А есть и такие: средь белого дня,
Как будто почти что не видя меня,
Струятся по белой бумаге,
Как чистый источник в овраге.

А вот еще: тайное бродит вокруг —
Не звук и не цвет, не цвет и не звук,—
Гранится, меняется, вьется,
А в руки живым не дается.

Но это!.. по капельке выпило кровь,
Как в юности злая дечонка — любовь,
И, мне не сказавши ни слова,
Безмолвием сделалось снова.

И я не знавала жесточе беды.
Ушло, и его протянулись следы
К какому-то крайнему краю,
А я без него... умираю.


7. Эпиграмма

Могла ли Биче, словно Дант, творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить...
Но, боже, как их замолчать заставить!


8. Про стихи

Владимиру Нарбуту

Это — выжимки бессонниц,
Это — свеч кривых нагар,
Это — сотен белых звонниц
Первый утренний удар...

Это — теплый подоконник
Под черниговской луной,
Это — пчелы, это — донник,
Это — пыль, и мрак, и зной.


9. Осипу Мандельштаму

Я над ними склонюсь, как над чашей,
В них заветных заметок не счесть —
Окровавленной юности нашей
Это черная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там,—
Это кружатся Эвридики,
Бык Европу везет по волнам.
Это наши проносятся тени
Над Невой, над Невой, над Невой,
Это плещет Нева о ступени,
Это пропуск в бессмертие твой.
Это ключики от квартиры,
О которой теперь ни гугу...
Это голос таинственной лиры,
На загробном гостящей лугу.


10.

Многое еще, наверно, хочет
Быть воспетым голосом моим:
То, что, бессловесное, грохочет,
Иль во тьме подземный камень точит,
Или пробивается сквозь дым.
У меня не выяснены счеты
С пламенем, и ветром, и водой...
Оттого-то мне мои дремоты
Вдруг такие распахнут ворота
И ведут за утренней звездой.

1936-1960

YouTube - Ahmatova Anna (1889-1966).



"Анна и Амедео. История тайной любви Ахматовой и Модильяни, или Рисунок в интерьере.

Любовь - чувство волнующее, приносящее и много радости и счастья, и не меньше тоски и страданий, переменчивое, порой доходящее до крайностей, но все равно - самое главное. Не найдется похожих друга на друга историй любви, и все они вызывают неподдельный интерес окружающих. А уж если это любовь - тайная, да еще и между людьми, чьи имена овеяны легендами еще при жизни, то что говорить: желание узнать правдивую историю их чувства возникает самое сильное.

Анна Ахматова и Амедео Модильяни. Великая поэтесса и знаменитый художник. Тайная любовь, о которой окружающие догадывались, но конкретных подтверждений от Ахматовой или Модильяни не получили. Разве что в стихах и рисунках.
_______________________
Anna and Amedeo. History of secret love Ahmatovoj and Modigliani, or Drawing in an interior:

The love - feeling exciting, bringing and is a lot of pleasure and happiness, and it is not less melancholy and sufferings, changeable, at times reaching extreme measures, but all the same - the most important thing. There will be no similar friend on the friend of love stories, and all of them cause genuine interest of associates. And if it is love - secret, moreover and between people, whose names are fanned by legends still during lifetime, what to speak: the desire to learn a true story of their feeling arises the strongest.

Anna Ahmatova and Amedeo Modigliani. The great poetess and the well-known artist. Secret love which associates guessed, but from Ahmatovoj or Modigliani have not received concrete acknowledgement. Unless in verses and drawings."

АННЕ АХМАТОВОЙ

Мне кажется, я подберу слова,
Похожие на вашу первозданность.
А ошибусь, - мне это трын-трава,
Я всё равно с ошибкой не расстанусь.

Я слышу мокрых кровель говорок,
Торцовых плит заглохшие эклоги.
Какой-то город, явный с первых строк,
Растёт и отдаётся в каждом слоге.

Кругом весна, но за город нельзя.
Еще строга заказчица скупая.
Глаза шитьем за лампою слезя,
Горит заря, спины не разгибая.

Вдыхая дали ладожскую гладь,
Спешит к воде, смиряя сил упадок.
С таких гулянок ничего не взять.
Каналы пахнут затхлостью укладок.

По ним ныряет, как пустой орех,
Горячий ветер и колышет веки
Ветвей, и звёзд, и фонарей, и вех,
И с моста вдаль глядящей белошвейки.

Бывает глаз по-разному остёр,
По-разному бывает образ точен.
Но самой страшной крепости раствор -
Ночная даль под взглядом белой ночи.

Таким я вижу облик ваш и взгляд.
Он мне внушен не тем столбом из соли,
Которым вы пять лет тому назад
Испуг оглядки к рифме прикололи,

Но, исходив от ваших первых книг,
Где крепли прозы пристальной крупицы,
Он и во всех, как искры проводник,
Событья былью заставляет биться.

1929

* * *
Сказал, что у меня соперниц нет.
Я для него не женщина земная,
А солнца зимнего утешный свет
И песня дикая родного края.
Когда умру, не станет он грустить,
Не крикнет, обезумевши: «Воскресни!»
Но вдруг поймет, что невозможно жить
Без солнца телу и душе без песни. ...
А что теперь?

1921



В тот давний год, когда зажглась любовь,
Как крест престольный, в сердце обреченном,
Ты кроткою голубкой не прильнула
К моей груди; но коршуном когтила.
Изменой первою, вином проклятья
Ты напоила друга своего.
Но час настал в зеленые глаза
Тебе глядеться, у жестоких губ
Молить напрасно сладостного дара
И клятв таких, каких ты не слыхала,
Каких еще никто не произнес.
Так отравивший воду родника
Для вслед за ним идущего в пустыне
Сам заблудился и, возжаждав сильно,
Источника во мраке не узнал.
Он гибель пьет, прильнув к воде прохладной,
Но гибелью ли жажду утолить?
1921

YouTube - Brodsky about Akhmatova



«...«Когда мы хвалим того или иного поэта, мы не там ставим ударение. На самом деле, поэт – это орудие языка, а не язык – орудие поэта… Язык – это нечто куда более древнее, чем мы сами. Он давно-давно начался <…> и переживёт нас уж всяко, и уж всяко переживёт власть, <…> того или иного властителя – точно. Поэтому тот, кто является орудием языка, <…> сознаёт, что он имеет дело с материалом вечным, или, по крайней мере, во времени более растянутом, нежели эта политическая система, нежели этот властитель. <…> Отсюда почти неизбежно у поэта по отношению к власти или государю чувство правоты»...».

YouTube - Татьяна Алёшина "Полночные стихи" - 1ч



Полночные стихи

Семь стихотворений

Только зеркало зеркалу снится,

Тишина тишину сторожит...

Решка

Вместо посвящения

По волнам блуждаю и прячусь в лесу,
Мерещусь на чистой эмали,
Разлуку, наверно, неплохо снесу,
Но встречу с тобою - едва ли.
Лето 1963

1. ПРЕДВЕСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ

...toi qui m'as consolee.

Gerard de Nerval

Меж сосен метель присмирела,
Но, пьяная и без вина,
Там словно Офелия, пела
Всю ночь нам сама тишина.
А тот, кто мне только казался,
Был с той обручен тишиной,
Простившись, он щедро остался,
Он насмерть остался со мной.
10 марта 1963
Комарово

2. ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

Какое нам, в сущности, дело,
Что все превращается в прах,
Над сколькими безднами пела
И в скольких жила зеркалах.
Пускай я не сон, не отрада
И меньше всего благодать,
Но, может быть, чаще, чем надо,
Придется тебе вспоминать -
И гул затихающих строчек,
И глаз, что скрывает на дне
Тот ржавый колючий веночек
В тревожной своей тишине.
6 июня 1963
Москва

3. В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

O quae beatam, Diva, tenes

Cyprur et Memphin...

Hor.

Красотка очень молода,
Но не из нашего столетья,
Вдвоем нам не бывать - та, третья,
Нас не оставит никогда.
Ты подвигаешь кресло ей,
Я щедро с ней делюсь цветами...
Что делаем - не знаем сами,
Но с каждым мигом нам страшней.
Как вышедшие из тюрьмы,
Мы что-то знаем друг о друге
Ужасное. Мы в адском круге,
А может, это и не мы.
5 июля 1963
Комарово



http://www.youtube.com/watch?v=25_as4kI2do

4. ТРИНАДЦАТЬ СТРОЧЕК

И наконец ты словно произнес
Не так, как те...что на одно колено, -
А так, как тот, кто вырвался из плена
И видит сень священную берез
Сквозь радугу невольных слез.
И вкруг тебя запела тишина,
И чистым солнцем сумрак озарился,
И мир на миг один преобразился,
И странно изменился вкус вина.
И даже я, кому убийцей быть
Божественного слова предстояло,
Почти благоговейно замолчала,
Чтоб жизнь благословенную продлить.
8-12 августа 1963

5. ЗОВ

Arioso dolenteБетховен, op. 110

В которую-то из сонат
Тебя я спрячу осторожно.
О! Как ты позовешь тревожно,
Непоправимо виноват
В том, что приблизился ко мне
Хотя бы на одно мгновенье...
Твоя мечта - исчезновенье,
Где смерть лишь жертва тишине.
1 июля 1963

6. НОЧНОЕ ПОСЕЩЕНИЕ

Все ушли и никто не вернулся.

Не на листопадовом асфальте
Будешь долго ждать.
Мы с тобой в Адажио Вивальди
Встретимся опять.
Снова свечи станут тускло-желты
И закляты сном,
Но смычок не спросит, как вошел ты
В мой полночный дом.
Протекут в немом смертельном тоне
Эти полчаса,
Прочитаешь на мой ладони
Те же чудеса.
И тогда тебя твоя тревога,
Ставшая судьбой,
Уведет от моего порога
В ледяной прибой.
10-13 сентября 1963
Комарово

7. И последнее

Была над нами, как звезда над морем,
Ища лучем девятый смертный вал,
Ты называл ее бедой и горем,
А радостью ни разу не назвал.
Днем перед нами ласточкой кружила,
Улыбкой расцветала на губах,
А ночью ледяной рукой душила
Обоих разом. В разных городах.
И никаким не внемля славословьям,
Перезабыв все прежние грехи,
К бессоннейшим припавши изголовьям,
Бормочет окаянные стихи.
23-25 июля 1963

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

А там, где сочиняют сны,
Обоим - разных не хватило,
Мы видели один, но сила
Была в нем, как приход весны.
4 мая 1965

Мое любимое произведение Ахматовой это "Реквием", знаю его наизусть.

http://bard.ru/cgi-bin/mp3.cgi?id=2087.05



Исполняет Веста Солянина



Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,—
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.

*

И вот одна осталась я
Считать пустые дни.
О вольные мои друзья,
О лебеди мои!

И песней я не скличу вас,
Слезами не верну.
Но вечером в печальный час
В молитве помяну.

Настигнут смертною стрелой,
Один из вас упал,
И черным вороном другой,
Меня целуя, стал.

Но так бывает: раз в году,
Когда растает лед,
В Екатеринином саду
Стою у чистых вод

И слышу плеск широких крыл
Над гладью голубой.
Не знаю, кто окно раскрыл
В темнице гробовой.

*

Один идет прямым путем,
Другой идет по кругу
И ждет возврата в отчий дом,
Ждет прежнюю подругу.
А я иду - за мной беда,
Не прямо и не косо,
А в никуда и в никогда,
Как поезда с откоса.

Published on Jun 18, 2012 by pustinnik50

Музыка Ю. Силаевой, слова Н. Гумилёва.




Еще не раз вы вспомните меня
И весь мой мир волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый необманный.О

н мог стать вашим тоже и не стал,
Его вам было мало или много,
Должно быть, плохо я стихи писал
И вас неправедно просил у Бога.

Но каждый раз вы склонитесь без сил
И скажете: "Я вспоминать не смею.
Ведь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своею".

<1917>

Николай Гумилёв - муж Анны Ахматовой

Published on Jun 18, 2012 by Sweetwords1

A mixed documentary consisting of a short film by Barry Lowe and Dino Mahoney about Anna Akhmatova followed by her owen recitation of "Requiem" and a song of her other poems. Edited by Farzaneh Dorri.

Anna was born in 1889 near Odessa in the Ukraine. Her family name was actually Gorenko, but when her father found out she wanted to become a poet, he forced her to take a pen name, and she chose the Tatar surname of her maternal great-grandmother. She married "Acmeist" poet Nikolai Gumilev in 1910 and they honeymooned in Paris, but he left for Africa soon after. It was while she was alone that she wrote the poems in her first book, Evening, published to great acclaim in 1912, the same year her son Lev was born. Nikolai insisted that his mother raise their son; Anna became a star in the St. Petersburg intelligentsia.
Suppression and Silence:
In 1921 Nikolai Gumilev was executed by the Bolsheviks, and though she had divorced him several years earlier, Akhmatova suffered greatly from her association with him. She was expelled from the Soviet Writers Union, her writings were banned from publication and she was essentially silenced for nearly 40 years. When she published a small group of poems in 1940, not many people outside of Russia even knew she was still alive - and the publication was soon withdrawn. Her son was imprisoned and exiled to Siberia; she wrote poems praising Stalin in an unsuccessful effort to secure his freedom.
Akhmatova's Reemergence:
After the death of Stalin in 1953, Akhmatova began again to make her work public, and young Russian poets like Joseph Brodsky gathered around her, seeing her as a link to the pre-Revolutionary culture destroyed by the Communists. In the early 1960s Robert Frost visited her in Russia, and she travelled outside the country for the first time in 50 years to receive two awards: the Etna-Taormina Prize and an honorary Oxford doctorate. Akhmatova died at home in Leningrad in 1966.
Akhmatova in the Center of Russian History:
From her first readings at Mayakovsky's Stray Dog cafe in St. Petersburg to the end of her life when Joseph Brodsky would later call her "the muse of keening," Anna Akhmatova was in the center of history. She linked the pre-Revolutionary and post-Stalin eras, and despite terrible persecution and censorship, she never gave up on her country. Her work, original and strikingly modern, gave voice to the Russian people during times of great upheaval - her masterpiece is Requiem, dedicated to the victims of Stalin's purges. Akhmatova outlived her persecutors, and her life has become a symbol of truth and integrity.

Published on May 30, 2012 by Sweetwords1


Formerly prohibited by Soviet officials and secretly lauded by citizens, Anna Akhmatova's renowned paean "Requiem" testifies to the oppression endured by Russians under Stalin's regime. Passages from this eminent poet's diary are used to study her character, and are combined with discussion of her contemporaries Boris Pasternak, Vladimir Mayakovsky, and Mikhail Sostchenko, to examine the plight of the artist in times of unwavering censorship.
This is a unique moving portrait of the extraordinary Soviet poet, Anna Akhmatova. Although her work was banned and went unpublished for 17 years, her poem "Requiem" became the underground anthem for the millions who suffered under Stalin.
An Official Selection at Sundance and the Seattle International Film Festival.
Director: Semyon Aranovich

Anna Andreyevna Gorenko (June 23 [O.S. June 11] 1889 - March 5, 1966), better known by the pen name Anna Akhmatova (Russian and Ukrainian: А́нна Ахма́това), was a Russian and Soviet modernist poet, one of the most acclaimed writers in the Russian canon.
Akhmatova's work ranges from short lyric poems to intricately structured cycles, such as Requiem (1935 - 1940), her tragic masterpiece about the Stalinist terror. Her style, characterised by its economy and emotional restraint, was strikingly original and distinctive to her contemporaries. The strong and clear leading female voice struck a new chord in Russian poetry. Her writing can be said to fall into two periods - the early work (1912 - 1925) and her later work (from around 1936 until her death), divided by a decade of reduced literary output. Her work was condemned and censored by Stalinist authorities and she is notable for choosing not to emigrate, and remaining in Russia, acting as witness to the atrocities around her. Her perennial themes include meditations on time and memory, and the difficulties of living and writing in the shadow of Stalinism.
Primary sources of information about Akhmatova's life are relatively scant, as war, revolution and the totalitarian regime caused much of the written record to be destroyed. For long periods she was in official disfavour and many of those who were close to her died in the aftermath of the revolution.

Стихи Анны Ахматовой читает Светлана Крючкова

Published on Jul 18, 2012 by tavolga1

RussianDVD.com - Audio Stream -











http://www.russiandvd.com/store/albu...ck%5Fnumber=01

http://www.russiandvd.com/store/albu...ack%5Fnumber=2

http://www.russiandvd.com/store/albu...ack%5Fnumber=3

http://video.yandex.ru/users/lin-lawrowa/view/1259/#


Поэт и время. Анна Ахматова

http://video.yandex.ru/users/ivanovyura62/view/4/#


Вечер с Анной Ахматовой

Юрий Иванов

http://www.russiandvd.com/store/prod...=2003&genreid= (Кликнуть на Прослушать)






______________________________-


http://www.russiandvd.com/store/prod...=2002&genreid= (Кликнуть на Прослушать)

http://www.agranovsky.ru/history/roo...s/8_ograda.mp3


Чугунная ограда,
Сосновая кровать.
Как сладко, что не надо
Мне больше ревновать.

Постель мне стелют эту
С рыданьем и мольбой;
Теперь гуляй по свету
Где хочешь, Бог с тобой!

Теперь твой слух не ранит
Неистовая речь,
Теперь никто не станет
Свечу до утра жечь.

Добились мы покою
И непорочных дней...
Ты плачешь - я не стою
Одной слезы твоей.

Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру."
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

А.Ахматова





Читает Мария Миронова

И мальчик, что играет на волынке,
И девочка, что свой плетет венок,
И две в лесу скрестившихся тропинки,
И в дальнем поле дальний огонек,—

Я вижу всё. Я всё запоминаю,
Любовно-кротко в сердце берегу.
Лишь одного я никогда не знаю
И даже вспомнить больше не могу.

Я не прошу ни мудрости, ни силы,
О, только дайте греться у огня!
Мне холодно... Крылатый иль бескрылый,
Веселый бог не посетит меня.

А. Ахматова