В.ЕРОФЕЕВ: Мы ждали, что нас в тюрьму посадят сразу, в аэропорту. Поэтому просил, чтобы нас встречали – встречали и с одной стороны, и посольским, кстати, тоже спасибо – встретили. Катя как из журнала «Плейбой» - она забыла все эти платки в багаже, и поэтому она выходит с золотистыми своими волосами – вот фильм об этом надо снимать – она выходит в зал прилета. И все иранцы смотрят на эту копну – это такой вызов. Как если бы я вышел с атомной бомбой в качестве ребенка.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Катя, вам не страшно было?
В.ЕРОФЕЕВ: Она забыла. Она страшно волновалась, и вот мы стоим уже чтобы получить печать у пограничницы, закутанной в черное, и ко мне подходит человек лет 45, такой по-восточному внимательный, расположенный - как в фильме, - непонятно какого цвета и характера лицо – такой неприметный человек возникает, улыбается мне, ничего не говорит, и показывает на нее. И я вижу в его глазах все – вижу, что если я ему скажу: не будет этого, - нас уволокут обратно в самолет. То есть, жесткость абсолютная, и в то же время абсолютная медовость восточная - и так, и так. Я говорю – «ин ве ленгвич» - строго. Тогда он подходит к пограничнице и ей сообщает – эту пропустите.
О.БЫЧКОВА: Муж сказал.
В.ЕРОФЕЕВ: Да, муж сказал. И мы входим, и там уже просто скандал, потому что она такая. А там вообще никакая.
Е.ЕРОФЕЕВА: И даже в хвостик не собрали?
В.ЕРОФЕЕВ: Ничего. Вот явилась такая в Иране.
О.БЫЧКОВА: Объясняю радиослушателям - Катя сидит в образе такой Лорелеи, такие длинные волосы белые, очень красивые.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Кучерявые. Голубые глаза.
В.ЕРОФЕЕВ: Очень красивая девушка с очень красивыми белыми, пшеничными волосами. Я думаю, что в Иране таких девушек не очень много – что-то мне подсказывает.
В.ЕРОФЕЕВ: Мы не встретили ни одной.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Даже если они есть, они прикрыты платком.
О.БЫЧКОВА: И их увидеть достаточно сложно. То есть, вы там произвели фурор.
В.ЕРОФЕЕВ: Бомба сразу взорвалась. Но мы ее аккуратненько загасили.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Но это же поразительно, что они так культурно к людям обращаются?
В.ЕРОФЕЕВ: У офицера-кэгэбэшника было ровно столько строгости, что он дал мне понять, что если не наденет - все, не пустят. Но одновременно он был настолько шармером таким – любезным. Я думаю, что, наверное, он был в роли подполковника, а мы знаем, что подполковники иногда далеко идут наверх, так что он, наверное, тоже пройдет.
О.БЫЧКОВА: Способный человек.
В.ЕРОФЕЕВ: Да, способный.
О.БЫЧКОВА: А дальше вы ходили уже все время в платке, как положено?
Е.ЕРОФЕЕВА: Да.