Фрагмент из книги.



Зарва М.В.

Слово в эфире: О языке и стиле радиопередач:
Произношение в радио- и телевизионной речи: справочное пособие

М.В. Зарва. — М.: ФЛИНТА : Наука, 2011. — 376 с. – (Стилистическое наследие)

Радио и телевидение призваны нести в широкие массы не только передовые идеи и научные знания, но и высокую культуру языка. Серьезные требования предъявляются к литературности звучащей речи, к правильности и единообразию произношения. Именно это обстоятельство подсказало необходимость создания специального пособия для работников радио и телевидения – корреспондентов, репортеров, очеркистов, обозревателей, дикторов, чтецов, актеров, которым приходится выступать у микрофона и для которых проблемы произношения и ударения являются проблемами их повседневной работы. Также предлагаемая книга обращена к редакторам и режиссерам радио- и телепередач, студентам отделений радиовещания и телевидения факультетов журналистики, педагогам, лекторам, агитаторам – всем, кто, быть может, не имеет прямого отношения к практике радио и телевидения, но по роду профессии или общественной деятельности связан с областью устной публичной речи.
_______________________________

...Что же такое разговорная речь? Это речь собеседников при непосредственном неофициальном общении, строящаяся по преимуществу в форме диалога. Для нее характерны неподготовленность, непринужденность, отсутствие установки на тщательный отбор средств выражения. Полнота и точность высказывания в разговорной речи не только не обязательны, но даже излишни, так как собеседники часто понимают друг друга с полуслова, тем более что устность общения позволяет им использовать такое могучее средство передачи смысловых и эмоциональных оттенков высказывания, как интонация, а непосредственность общения — мимику и жест.
Всякое непонимание, недоумение по поводу сказанного тотчас устраняется: говорящий или повторяет непонятое собеседником, или заменяет ранее сказанное другими словами или конструкциями.

В разговорной речи широко используются лексика и фразеология с характерной разговорной окраской: проволочка (нейтр. задержка, промедление), швырять (нейтр. бросать с силой), врун (нейтр. лгун, лжец), газировка (нейтр. газированная вода), манка (нейтр. манная крупа), курчавый (нейтр. кудрявый) и др.; точить лясы, высосать из пальца, набить карман, заморить червячка, сидеть на бобах, свинью подложить и т.д.

Наблюдения показывают, что в современном литературном языке происходит активный процесс сближения разговорной речи с речью книжной и профессиональной9 . Действительно, в разговорной речи сейчас воспринимаются как нейтральные такие несомненно книжные по происхождению слова и выражения, как посетить (театр, выставку), перебазироваться (с институтом), интенсивный (цвет), элементы (комедии), иметь возможность, ставить вопрос, снять вопрос с повестки дня, прийти к выводу, опустить несущественные детали и др.; такие профессионализмы, как полив, тара, госпитализировать, недолет, вести бой, проиграть сражение, бороться имеющимися средствами, страдать колитом, лежать в больнице по поводу холецистита, тащить на буксире и др.

Это объясняется тем, что в наши дни разговорная речь тематически не ограничена сферой бытовой, а захватывает и обширную сферу производственного общения. Однако не менее характерен для разговорной речи и процесс активного «впитывания» элементов жаргонно-просторечных, которые в силу своей стилистической сниженности обладают значительной экспрессивностью.
Поэтому здесь закономерна и естественна лексика, лежащая за пределами литературного языка, — смотаться, смыться, облаять, волынить, задаваться, защититься, переться, шляться, угробить, чухаться, заявиться, запросто, начисто, сила! блеск!, треп, морока и др.
Необходимо отметить также весьма распространенное в разговорной речи создание слов-«одноминуток», слов, порождаемых потребностями определенной ситуации.
Так появляются слова похожесть, опекание, задавательство, первоэтажники, телефонить, парадоксалить, бадминтонить, безбалконье и др..

В области слово- и формообразования также есть немало примет разговорности. Это широкое употребление слов с суффиксами эмоциональной оценки (сутяга, здоровяга, ветрюга, шоферюга, длиннущий, очкастый, капиталец, бумажонка); существительных на -ша и -иха для обозначения лиц женского пола по профессиональной принадлежности (докторша, директорша, репортерша, дворничиха, сторожиха, старостиха); междометных форм глагола (бултых, хвать, трах, щелк, хлоп, цап-царап); распространение форм на -у в родительном и предложном падежах существительных мужского рода (килограмм песку, ложка меду, в цеху, в отпуску); модальных частиц (ну, давай, да, нет, вряд ли, едва ли, чуть ли не, ведь, что за).

В разговорной речи значительно упрощаются конструкции с формами косвенных падежей составных числительных: вместо с шестьюстами семьюдесятью двумя рублями охотно говорят с шестьсот семьдесят двумя рублями.
Формы собирательных числительных употребляют в ней с меньшими ограничениями, чем в книжном стиле, и здесь, следовательно, возможны сочетания типа двое генералов, трое профессоров, которые имеют сниженный оттенок значения.

В разговорной речи отсутствует стремление к тщательности произношения, поэтому в ней нередки случаи выпадения гласных, когда вместо проволока говорят проволка, вместо сковороду — сковроду, вместо некоторые — некторые. Слова вообще, соорудить, которые по орфоэпическим нормам должны произноситься с длительным гласным а, часто звучат с коротким — вабще, сарудил. В беглой речи сплошь и рядом выпадают согласные, например, слова когда, тогда, только начинают звучать, как кода, тада, тока.
Говорящие не всегда сохраняют конечный согласный в в сочетании ств и произносят семейст, ходатайст. Точно так же встречается утрата согласного в середине сочетаний стк, нтк, когда говорят невеска, повеска, а не невестка, повестка.

В разговорной речи распространен принцип согласования по смыслу, поэтому воспринимаются как закономерные сочетания молодая врач, опытная педагог, тяжелая гипертоник.

Своеобразен синтаксис разговорной речи. Для него характерны неполные, чаще бессоюзные предложения, резкие синтаксические переходы, смещение строя предложения, значительно более свободный, чем в книжной речи, порядок слов, обращения, вопросительные и восклицательные обороты, междометия, вводные замечания, повторения и, кроме того, обилие особых застывших конструкций, способных выражать разнообразнейшие смысловые и эмоциональные оттенки высказывания: Нет, чтобы подождать! То ли не раздолье! Что за характер! Чем болтать, лучше помоги; Праздник не в праздник без тебя; До чего хорош лес; Что верно, то верно; Мало ли кто чего хочет; На то и голова.

Нет сомнения в том, что такие модели идиоматического характера чрезвычайно облегчают общение. Нельзя не отметить также употребления в разговорной речи структур, совершенно неприемлемых с точки зрения привычных книжных норм, — структур типа «папа, дай мне книжку, которую ты спал, она около тебя лежала» или «только если ты будешь летать со скоростью света — скорость практически недостижимая, ты можешь, можно сказать, что приближаешься к бесконечности».

Не следует думать, будто подобные структуры — следствие безграмотности говорящих, незнания ими литературного языка, как полагают некоторые. Это результат отсутствия тщательности в отборе средств выражения, что естественно в живой беседе.

Известный русский лингвист академик Л.В. Щерба писал: «...Кто в языке реплик, в быстром диалоге не наблюдал за собой вещей, как драсте-драсте вместо здравствуйте; нет туфлей — вместо нет туфель; мой окны вместо мой окна; обезбаливать вместо обезболивать; подгинать вместо подгибать; стережение твоих вещей в смысле охранение твоих вещей; я не позволю играть над собой (контаминация) — играть собой и издеваться над собой; это играет большое значение вместо роль и т.п.

Я привожу случаи, которые наблюдал, вероятно, каждый и нелингвист, но если заняться систематически регистрацией всех “оговорок” и “обмолвок”, то можно записать такие перлы, про которые их авторы будут с ожесточением утверждать, что они никоим образом не могли сказать что-либо подобное. Все эти оговорки происходят лишь благодаря недостаточному контролю сознания при спонтанном диалоге... Никакие отступления от нормы не страшны в разговорной речи; их в буквальном смысле никто не замечает — ни говорящий, ни слушающий».