давайте, ребята, помогите!
спасибо

Жильцов, платящих выше минимума, было еще только один - норвежец, по имени Аасгаард, лет тридцати и юрист в Христиане, который приехал провести год в Париже, чтобы учить французкий.

У господина Аасгаарда были белокурые волосы и голубые глаза, что для норвежца и очень обыкновенно. Он был крепкого сложения, эрудирован, а еще и очень дружелюбный и добрый человек. В дни, когда он должен был платить, вставал он на час раньше, чтобы все-таки не опоздать с деньгами. Собираясь что-то сказать, он, бывало, начинал сильно краснеть, а когда с ним заговаривали, то он так растрогивался, что закачивал отрицательно головой, в то время как "да" отвечал. Мсье Колбер, балагур, который в пансионе только обедал, учил его для всяких невинных вещей подлейшим словам, что он усердно записывал и потом в своем номере переписывал набело. Он являлся воплощением Скандинавии, и когда он входил с своим ярким взглядом и ребяческой улыбкой, то врывался сквозь затхлую столовую ветер из фйордов, заставляя термометр поснижаться.
...

Десятого мая каждый год обявляла мадам Бруло обед праздничным в честь мадам Дюмулан из Тегерана, которую звали Антуэнэт и которая платила восемь франков в сутки. Именины других жильцов в пансионе не отмечались. Единственным возможным кандидатом для такого являлась мадам Гендрон, платившая еще больше, зато с ней было безнадежное дело, так как баба ведь в подобных глупостях уже больше не нуждалась.